До хрипоты рассказывал Ш. о принципах перспективного построения композиции, о тонировке, о построении в объеме... Мольбы заткнуться тогда, когда я увлечен, ни за что не подействуют, я просто фонтанирую идеями, я готов погрузиться на вечность. Странно, что мне так трудно с ней видеться. Каждый раз я будто чувствую ответственность, которую не готов на себя взять. Хотел бы даже, но...
Но познакомился с Робом. Не слишком понимаю, отчего такая суматоха от его появления, но мне импонировало то, что он похож на моего старого доброго друга-математика. Гения с длинными жесткими, а оттого растрепанными русыми волосами, периодически отрастающей бородой, с прямоугольными очками в проволочной оправе, прикрывающими хитрый прищур ярко-голубых глаз. Вряд ли Роб хоть сколько-нибудь похож на него интеллектуально, но ему достаточно быть похожим внешне, чтобы я не пытался испепелить его на месте, а отвлекся на ностальгию. Мой друг наверняка сейчас на теплых берегах Испании, фонтанирует куда более продуктивными и осмысленными идеями в обществе куда более значимых людей.
И, всё же, каждый раз, уходя, я обещаю себе, а иногда и ей, не исчезать из жизни Ш. И каждый раз я пропадаю, и каждый раз мне требуются невероятные усилия, чтобы вернуться. Она никогда не бывает навязчивой, она интересная, мы с ней очень разные, а, значит, мне еще есть что узнать о ней.... и что? Наверное, она недостаточно навязчива для меня? Слишком непохожа, чтобы я мог назвать ее своим единомышленником? Недостаточно интересна, чтобы я захотел копаться в подноготной ее пристрастий? Как знать.